Вот встретились бы мы с вами триста лет назад в рабовладельческой Америке. Я бы сказал:
— Черным надо дать права.
А вы бы мне ответили:
— Ой, слушай, Никит, я не расист, но. Черные должны быть рабами. Так устроено общество.
А я бы сказал:
— Общество надо поменять.
А вы бы мне ответили:
— Это невозможно. Это ненормально.
Или встретились бы двести лет назад в крепостной России. И я бы вам сказал:
— Крепостных надо освободить.
А вы бы мне ответили:
— Ой, слушай, Никит, я не элитист, но. Крепостные должны нам подчиняться. Так устроено общество.
А я бы сказал:
— Общество надо поменять.
А вы бы мне ответили:
— Это невозможно. Это ненормально.
Или встретились бы сто лет назад в Англии на рынке жён. И я бы вам сказал:
— Женщинам надо разрешить голосовать.
А вы бы мне ответили:
— Ой, слушай, Никит, я не сексист, но. Женщинам нельзя доверять такие серьезные решения. Так устроено общество.
А я бы сказал:
— Общество надо поменять.
А вы бы мне ответили:
— Это невозможно. Это ненормально.
И сейчас, в нашем абсолютно нормальном и абсолютно свободном мире, я все еще говорю:
— Черных нельзя считать глупее. Женщин нельзя считать слабее. Геев нельзя считать хуже.
А вы мне отвечаете:
— Ой, слушай, Никит, я не мудак, но черные объективно глупее, это доказанный факт. Женщина объективно слабее, ведь средний мужчина побьет среднюю женщину. А геи пусть занимаются своими делами, но чтобы я этого не видел.
А я вам говорю:
— Общество надо поменять.
А вы мне отвечаете:
— Это невозможно. Это ненормально.
И я вам говорю:
— Посмотрим.
